раскрыть все неблаговидные стороны жизни сирот в приемных семьях и у опекунов, их издевательское отношение к малолетним «рабам

Здравствуйте, уважаемая редакция программы «Пусть говорят» и Вы, ведущий программы, Дмитрий Борисов!
Меня зовут Светлана Лисицена, мне 36 лет, я живу в г.Тюмени, имею 2-х несовершеннолетних детей.
Я регулярно смотрю вашу передачу «Пусть говорят» и вижу, что вы не оставляете без внимания и помощи всех обратившихся к вам. Хочется верить, что вы поможете восстановить справедливость и в моей непростой жизненной ситуации, именно поэтому обращаюсь к вам с последней надеждой.
Полагаю, что моя история в том числе, поможет раскрыть все неблаговидные стороны жизни сирот в приемных семьях и у опекунов, их издевательское отношение к малолетним «рабам», фиктивность проверок государственных органов и их наплевательское отношение к сиротам.
Я не могу назвать свою жизнь счастливой, за исключением редких моментов. В возрасте до года меня забрали у родной матери и определили в Дом малютки, т.к. она не исполняла в отношении меня, грудного ребенка, своих прямых обязанностей. Из документов следует, что она чрезмерно употребляла спиртные напитки, оставляла меня под присмотром старшего брата, иногда и на несколько дней. Таким образом я оказалась в Доме малютки. В возрасте 4-х лет меня перевели в детский дом г. Магнитогорска.
В 5 лет из детского дома я попала в семью, которые взяли надо мной опекунство. Кроме меня, в этой семье оказалось еще 5 приемных детей, а также воспитывались пятеро родных детей, из которых двое на тот момент уже выросли и жили отдельно. Таким образом, нас в семье было 9 несовершеннолетних детей.
С того момента для меня начался ад, в котором я не видела ни любви, ни ласки, ни заботы и, а просто хорошее отношение игралось опекунами на «публику».
Много раз уже поднимался в прессе вопрос о бесполезности проведения проверок контролирующими органами в семьях с усыновленными и опекаемыми детьми, если о таких проверках предупреждают. Волосы дыбом бы встали у проверяющих, если бы у них была возможность наблюдать за детьми в таких семьях. Но всем контролирующим органам нужно выполнить план, поставить галочки по проверкам, и чтобы было все тихо и спокойно, не были бы испорчены показатели, а родное государство процветало. Ведь дети бесправны и кто их слушать будет…
В тот период, когда я уже жила семье, примерно через 2 года, опекуны каким-то образом получили от государства большой дом. С получением большого дома и большого участка земли, мы поняли, что такое бесконечный тяжелый физический труд. Мы не видели детства! Да что там детства, у нас не было возможности даже нормально учиться, потому что после выполнения всей работы, уже не оставалось совсем сил на выполнение домашних заданий, и тем более, никто нам и не собирался что-то объяснять, если недопонимали материал. Чтобы получить возможность просто заняться какими-то своими детскими делами, нам приходилось сначала провернуть огромный пласт физической работы: уход за скотиной, работа на огороде и по дому – все это лежало на наших плечах. Тяжелая работа, рабский, непосильный труд – это все, что я помню о жизни в этой семье. Более 70% времени проживания в ней отдано работе. Даже соседи, наблюдая эту картину со стороны, неоднократно делали замечания опекунам, что они используют нас как рабсилу, что дети совершенно не видят детства.
Опекуны применяли физическую силу к нам, детям, избивали ремнем за плохие отметки в школе, мы ходили в синяках и ссадинах, но никто ни разу ни в школе, ни проверяющие не «видели» этих следов побоев и не принимали меры. Также опекуны нас лишали еды в качестве наказания не только за плохие отметки, но и за другие провинности. А откуда взяться хорошим отметкам, если учиться было некогда и не хватало сил. Даже кормили нас исключительно по нормам раскладки еды и этой едой еще и постоянно попрекали. Но думаю, что даже в детском доме детям иногда перепадает что-то сладкое и фрукты, не по нормам раскладки, так от гостей детдома, на праздники. В нашем случае, если и выдавалось что-то сладкое, исключительно по счету, по граммам. При этом мы видели всю эту несправедливость от опекунов, так как родным детям в тоже время, вся еда и вкусности, при нас давались без ограничения, а мы глотали слюни, глядя на родных детей.
Иногда нам, во время проверяющих комиссий перепадали подарки. Ни на день рождения, ни на другие праздники подарков мы не получали. На Новый год нам дарили копеечные, ничего не значащие сувенирчики.
В связи с тем, что все время мы, приемные и опекаемые дети, «пахали» на семью, вместо родных детей и самих опекунов, у нас не было возможности гулять, знакомиться с детьми в округе, друзей не было и в школе, так как на нас смотрели как на оборванцев. Нам до совершеннолетия не было известно, что такое кинотеатр, цирк, театр, мы ни разу не ездили в пионерские лагеря и не бывали в школьных лагерях, все познавательные и спортивные мероприятия, проводимые в школе, нам были недоступны.
Одежду и обувь опекуны нам приобретали один раз в год, к началу учебного года. В течение года ничего более не покупалось, опекуны даже слышать не хотели, что мы выросли из одежды, а если не дай бог, порвали, то за этим следовало наказание и мы сами ремонтировали свою одежду.
Если кто-то из нас заболевал, недомогал, никакой помощи и лечения мы не видели, о травмах боялись сказать взрослым, опасаясь наказания. Лечить зубы мы ходили сами, никто ни разу нас не сопровождал к врачам. Взрослые постоянно проверяли нас на психические заболевания и отклонения, в надежде на дополнительные пособия.
Если заболевали опекуны, то все мы по очереди были вынуждены ухаживать за ними, в ущерб учебе и другим делам. А «заболевали» опекуны все чаще и чаще… злоупотребляя алкоголем.
Все это, конечно, сказывалось на нас, мы были абсолютно не социализированы, мы не знали, что такое деньги, так как мы их никогда не видели, из моей пенсии опекуны мне не давали ни копейки, мы не были приспособлены к жизни в обществе.
По этим причинам дети из семьи несколько раз сбегали, и сбегали они не по причине того, что они, как говорится «бегунки», а по причине невыносимой жизни, сломанной психики и непомерного труда.
И при этом, опекуны за многодетность в Москве были награждены орденом!
По окончании 9 классов, опекуны навязали мне учебу в училище, не по специальности, которой мне хотелось бы учиться, ведь я все еще зависели от них и их решений. Чтобы немного приодеться и лучше питаться, я утаивала стипендию, но когда опекуны узнали об этом, забрали себе все мои накопленные деньги с огромным скандалом.
В возрасте 16 лет я попросила приемных родителей помочь в поисках родной матери, так как у них были ее контакты. Они нашли мою мать, через несколько недель она приехала к нам домой, где я с ней, можно сказать, и познакомилась. Спустя какое-то время, уже я поехала к ней. Там я познакомилась со своим средним родным братом. Но наше общение изначально не задалось, т.к. он увидел во мне некую аферистку, желающую, с его слов, - «оттяпать кусок, появившись через столько лет». В этом он попытался убедить мать, на этой почве у нас произошла ссора.
Тем не менее, в процессе дальнейшего общения мама сама сказала, в присутствии моего брата, что квартира, в которой она сейчас проживает, будет делиться на нас троих: меня и двух моих родных братьев.
По достижении совершеннолетия не опекуны, а училище, в котором я училась, оформили документы на получение денежных средств по достижению совершеннолетия (примерно около 30 тыс.руб., так называемое «выходное пособие»). Окончив училище, опекуны не разрешили мне работать, «мать» была против работы, вынудили меня вернуться в дом и продолжать работать в доме.
Немного позже, мне удалось устроиться на работу, а опекуны, лишившись дармовой рабочей силы в моем лице, выгнали меня из дома. Я обращалась к опекунам с просьбой «сдать в аренду», за плату, комнату в их доме, но опекуны взбесившись, с оскорблениями и дракой выгнали меня из дома.
К тому времени опекуны уже систематически распивали алкогольные напитки.
Пока работала, снимала жилье, но на селе со съемом жилья было трудно, от работы впоследствии дали комнату в общежитии, а потом я перебралась в г.Тюмени, вслед за знакомой, работать вахтами.
И жилищный вопрос, как по достижении совершеннолетия, так и в последствии, всегда стоял остро…
С родной мамой мы общались редко – 1-2 раза в год. Но я жила с надеждой, что когда-нибудь мама выделит мне хоть какую-нибудь долю в своей квартире. В очередной ее приезд, когда моему второму ребенку не было еще и года, при разговоре с ней я затронула тему жилья, т.к. на тот момент из-за своих семейных отношений я осталась с двумя маленькими детьми, по сути, на улице. Благодаря неравнодушной соседке, мы с детьми обрели крышу над головой на какое-то время в ее квартире. Но это был временный приют. Мама же, зная эту ситуацию, сказала, что квартира, о которой шла речь несколько лет назад, уже давно поделена и мне «с нее ничего не светит». Между кем ее поделили – я не знаю. Она настаивала на том, что, поскольку она лишена в отношении меня родительских прав, то и жильем меня должны обеспечить опекуны.
Однако, на момент совершеннолетия моего и моих приемных братьев и сестры, никто из нас не получил причитающегося нам по закону жилья. Прошло почти 20 лет, но до сих пор этот вопрос не дает мне покоя: по чьей вине мы остались без жилья и как сейчас решить эту ситуацию. Кто же все-таки виноват: приемные родители или государство, т.к. и те, и другие перекладывали решение этого вопроса друг на друга. Позиция опекунов: поскольку дети приемные, а не усыновляются, то мы не обязаны выделять вам жилье, это должно делать государство.
Позиция государства: после оформления опекунства, родители – опекуны получили большой дом и большой участок земли взамен 3-х комнатной квартиры, которая была у них до принятия детей в семью. Т.о., на каждого ребенка должна быть выделена доля в доме и земли, поскольку эта недвижимость выделялась из расчета количества приемных детей.
А в итоге, я и мои братья и сестра, при наступлении совершеннолетия, покидали дом и семью абсолютно ни с чем! Самый младший ребенок, находившийся под опекой этой семьи, подал в суд на опекунов на выделение доли в доме, но из-за отсутствия какой-либо поддержки со стороны государства, отсутствия юридической помощи, выделить доли не получилось. А после суда кроме как оскорблений мы ничего больше от опекунов не получили. Более того, впоследствии я умоляла опекунов отдать мне мои деньги (пенсию), которую ни силой забирали у меня, но и это не увенчалось успехом.
Можно много рассказывать о тяжелом детстве, проведенном в стенах этого дома.
Есть и еще один момент, на мой взгляд, усугубляющий всю эту ситуацию. Я – инвалид с детства (врожденная аномалия левой кисти). В возрасте 17лет (за 3-4 месяца до 18-летия) мня вызвали на ВТЭК в г. Челябинск, в результате комиссия дала направление в г. Курган в центр Елизарова на операцию по восстановлению левой кисти. При этом приостановили выплаты пенсии по инвалидности до получения результатов операции. Но родители отказались везти меня в Курган, тем самым лишив возможности сделать бесплатную операцию. И потом никак не посодействовали в восстановлении выплаты пенсии по инвалидности. Получилось, что я и пенсию потеряла, и руку не восстановила, и на данный момент не могу добиться справедливости в решении этого вопроса: попасть на ВТЭК не могу, восстановить пенсию по инвалидности, соответственно, тоже не могу, рука с годами начинает все больше болеть, но делать операцию за свой счет я не могу себе позволить, для моей нынешней жизни эта сумма не подъемная!
Все вместе, и моя инвалидность и отсутствие опыта жизни, какой-либо помощи как со стороны родных людей, так и со стороны опекунов и государства, сильно повлияли на мою дальнейшую личную жизнь, которая также не сложилась.
Уважаемая редакция!
Это малая часть того, о чем могла поведать в письме по поводу своей жизни. Подводя итоги своего письма, очень надеюсь на вашу помощь в решении вопроса по компенсации за неполученное мной жилье в мои 18 лет. На данный момент я с двумя детьми (сын 14 лет и дочь 5 лет) проживаем в аварийном общежитии в комнате 18м2.
Как мать, я обязана позаботиться о нормальных условиях жизни своих детей, и не хочу, чтобы мои дети когда-нибудь попали в детский дом или под опеку, по причине отсутствия у меня возможности обеспечить им условия проживания, отвечающие всем требованиям, и испытали ужас, который мне пришлось испытать.
И очень хочу, с вашей помощью, восстановить получение пенсии по инвалидности.
Надеюсь, вы не оставите мое письмо без внимания! Это просто крик о помощи! Все конкретные факты (имеющиеся у меня документы, имена, адреса и пр.) готова предоставить. А также меня готовы поддержать мои «братья», также находившиеся под опекой в этой семье, и вместе со мной рассказать что нам пришлось пережить и как были брошены на произвол судьбы.
Думаю, что вся ситуация, которая произошла со мной в моем детстве и по достижению совершеннолетия, мой откровенный рассказ о своей жизни вашим зрителям, всему обществу, смогут повлиять на ситуацию с судьбами сирот, опекаемых детей, смогут сдвинуть с точки порочную систему контроля за принимаемыми семьями и опекаемыми детьми, и необходимостью соблюдения конституционных прав граждан своей страны.

С уважением к вашей программе
С.Г. Лис**
Тел. 8 952 68***
Адрес эл. почты lisic