Дружба СССР-ГДР

Моя история: Поплескавшись у берега Пашинки, я выползла на берег. Послеобеденное солнышко припекало. И даже под раскидистой березой тени не было. Мама сидела на траве, я вытянулась рядом с ней и закрыла глаза. Мама стала вспоминать свою юность, обучение в техникуме, своих друзей. Я лежала и слушала ее. Слушала и мне казалось, что я видела, как они дружили, как жили. И в какой-то момент я поняла, что мама рассказывает не про себя, а про девушку, которую она увидела по дороге в техникум. Она обратила на нее внимание, потому что она одета была по-особенному, не так как все. Она выделялась, и было в ней что-то не от Советского Союза. Потом мама узнала, что это девушка приехала к своей подруге из Варшавы, они вместе провели несколько дней, а познакомились девушки по переписке. Мама рассказывала о том, как это интересно, когда друзьям есть о чем рассказать, и, прежде всего, это о стране, в которой живешь, о своих друзьях, о своей семье. И я подумала, что в моей жизни обязательно будет подруга, с которой мы встретимся и не один раз…
Через два месяца у меня снова начались школьные будни и праздники. Пятый класс, новые предметы, новые учителя. Ирина Адольфовна стала моим учителем немецкого языка. Я открывала учебник, и думала о том, что скоро у меня появится друг или подруга из ГДР. Я знала, что такой друг у меня обязательно будет, и будет он настоящим на всю жизнь.
Время шло, а мы, как в первом классе, учили алфавит, слова, и до грамматики и разговорного языка было еще очень далеко. Но именно тогда я и получила свое первое письмо и подругу.
Как сейчас помню, конверт, который я открывала, затаив дыхание, как какое-то волшебство, а в нем письмо: «Привет, меня зовут Анке. Я живу в городе Доберлуг-Кирххайн. Я учусь в 5 классе. У меня есть мама, папа, брат Йорг, и собака». Именно с этого письма и началась наша дружба на 31 год.
В письмах мы рассказывали друг другу о своих семьях, о жизни детей в СССР и ГДР, о школе, об учителях, о праздниках. Анке очень любила писать о рождестве и пасхе. Очень часто писала о своем городке Доберлуг-Кирххайне. И читая ее письма, мне казалось, что я гуляю по этому городу. Из своих путешествий по ГДР Анке постоянно присылала мне открытки с теми видами, которые видела она. За время нашей школьной дружбы я успела познакомиться со многими местами: Берлин, Дрезден, Мейссен, Шпреевальд,,,,,
Я жила с бабушкой и никогда не путешествовала с родителями, и не могла писать Анке о своих путешествиях, но я в своих письмах рассказывала ей о Новосибирске, Москве, Ленинграде.
Прошло немного времени, когда Анке написала о том, что она вместе со своей семьей на летних каникулах приедет в Москву. Я тогда даже и подумать не могла, что расстояние в 3 350 км не станет преградой нашей встречи. Однажды вечером бабушка сказала мне, что мы поедем в Москву. И я подумала, что моя мечта о встрече с подругой из другой страны станет явью.
Мы стали готовиться к этой встрече. Все письма были только об этом. Мы боялись не узнать друг друга, потеряться. И Анке прислала мне шейный платок, написав, что именно в таком же будет и она.
И вот июль… Москва… Меня, школьницу, из небольшого поселка под Новосибирском, Москва очаровала. Первый раз я увидела метро, поела «Лакомку», но все мысли были о нашей встрече. Я не знала как мы будем говорить и понимать друг друга. Ведь немецкий язык я учила по школьной программе, без дополнительных занятий, также, как и моя подруга Анке – русский язык.
Наконец-то, 9 июля 1983 г., я, моя сестра Таня и бабушка в фойе гостиницы Измайлово. Мы ждем. Казалось время движется очень неторопливо. К гостинице постоянно подъезжают автобусы, на которых красиво написано Интурист, но ни Анке, ни ее семьи нет. Сотрудники гостиницы уже стали обращать на нас внимание, и одна из сотрудниц подошла к нам. Мы стали объяснять ей что мы ждем своих знакомых из Германии, я назвала ей номер группы, и она сказал, что группа уже давно приехала. Я подумала, что мы их просмотрели, не узнали друг друга, но девушка сказала мне, что они, наверное, не приехали, так бывает. И я уже готова была расплакаться, как увидела движущийся мне навстречу платок. Я никого не видела, только голубой шейный платок. Мне казалось, что он идет сам по себе, но это было из-за слез. Я до сих пор не знаю, что это были за слезы, то ли слезы от разочарования после слов девушки, то ли , наоборот, от радости, от того что мечта начинает сбываться.
Когда к нам подошла семья Шмидт, у меня перехватило в горле, я не могла говорить. И Анке тоже молчала. И вдруг разговор начала моя бабушка, на русском языке. Отец Анке – Вилли, стал разговаривать с бабушкой на неплохом русском, Йорг вступил в разговор, а потом и мы с Анке. И тогда я поняла, что если у тебя не получается что-то сказать языком, есть еще и язык жестов, который мы с Анке очень хорошо освоили в Москве, и которым пользовались очень часто впоследствии.
С 9 по 12 июля все время мы проводили вместе. Экскурсоводы нас знали. Вилли рассказал им историю нашей дружбы, и нам всегда находилось место в экскурсионных автобусах. Мы расставались только на время обеда. И вот наступило утро 13 июля, вечером семья Анке улетала домой, а мы выезжали в Ленинград. Когда мы пришли на встречу, оказалось, что экскурсоводы взять нас не могут, потому что группа идет в Третьяковскую картинную галерею, затем обед, а после выезд в аэропорт. Но Вилли упросил экскурсовода взять хотя бы меня, он сказал, что оплатит этот день. И меня взяли. Вместе с Анке, мы гуляли по залам Третьяковки, а затем обед. Для меня это был потрясающий обед – обед в ресторане Метрополь. О таком даже и не мечтала, а Анке с родителями и своей группой там просто обедали перед полетом. Тогда-то мне и стало понятно, что такое Интурист…
Наша встреча в Москве заканчивалась, но мы с Анке решили, что обязательно, обязательно-обязательно встретимся еще, и не один раз.
Прошел 1984, 1985 год. Мы окончили школу, каждый из нас продолжил обучение, где хотел. Анке с детства хотела стать лесничим, как и ее отец, который был егерем. Возможности поехать друг к другу у нас не было. Анке пригласила меня к себе в Доберлуг-Кирххайн в 1984 году, но, к сожалению, заграничный паспорт мне и моей тете не выдали, поехать мы не могли. Да и как-то надо было объяснить причину, по которой мы не можем приехать. Пришлось врать, что тетя сломала ногу. Но Анке написала мне, что ее учитель Герхард Дидиер (учитель русского языка), рассказал ей о трудностях получения заграничного паспорта в СССР. И мне казалось, ч о в своих письмах, Анке долго потешалась над ногой моей тети.
Наступил 1986 год. В своих письмах Анке писала, что она зарабатывает деньги на поездку в Новосибирск, работая на каникулах. Училась она в Золлихау, в лесном техникуме. И вдруг Анке написала, что ее премировали поездкой в СССР, сначала она писала о Вильнюсе, а затем оказалась, что на поезде «Дружбы» (был тогда такой поезд) она приедет и в Ленинград всего-то на 3 дня.
И в октябре 1986 года мы встретились в Ленинграде. Три дня мы были вместе, гуляли по городу, ездили на экскурсии. А затем снова – по домам. И расставаясь, мы уже говорили: «До встречи!», и знали, что она обязательно будет.
В феврале 1988 года, я вышла замуж, сменила фамилию, но не изменила дружбе. Более того, наконец-то, нам с моей тетей выдали загранпаспорта гражданина СССР, и мы могли поехать в гости к Анке и ее семье.
И вот мы в ГДР. Анке со своим отцом встретила нас в Берлине и на машине мы поехали в Доберлуг-Кирххайн. Гуляя по городу, я видела его именно так как и представляла. Мы путешествовали с Анке и ее отцом по ГДР, посетили Дрезден, Котбус, Финстервальде, Веймар, Бухенвальд. Ездили в гости к дяде Анке в небольшую деревушку. Именно там я впервые узнала о том, что не все в Германии знают о том, как мы живем в Сибири, и многие думают, что за Уралом жизни практически нет. Дядя Анке был удивлен, когда ему рассказали, что белые медведи у нас в Новосибирске есть, но только в зоопарке, и бурые мишки не ходят по улицам города. Про это путешествие можно рассказывать часами, но 14 дней пролетели, как один. Расставаясь, мы как обычно уже говорили: «До встречи!». А потом Анке прислала вырезку из газеты, о том, что мы встретились в Доберлуг-Кирххайне. Статья назвалась «Дружба через 5500 км».
Теперь настала очередь исполнения мечты Анке о поездке в Новосибирск. Мы ее ждали, особенно я. Встретить иностранцев в Новосибирске летом 1990 года было обременительно, но не в денежном выражении. В гости к нам ехала Анке со своим братом. Продуктов в магазинах в это время практически не было, но отказывать в поездке никто не стал. Также к нам в поселок ехал и учитель Анке по русскому языку Герхард Дидиер со своей женой и сыном. Ехали они в гости к моей учительнице немецкого языка. Семья Дидиер собиралась поехать и на Байкал. На Байкал хотела поехать и Анке с братом. Но я не могла уехать так далеко, потому что у меня к этому времени родилась дочь. И мы на семейном совете решили отвезти наших гостей в горный Алтай, который по нашему мнению, ничем не уступает Байкалу. Теперь уже вместе с Анке я путешествовала по России: Новосибирск, горный Алтай, Телецкое озеро, Барнаул. На Телецкое озеро к нам приехала и семья Дидиер после Байкала. Телецкое озеро им понравилось не меньше. Жили на озере мы в палатке, готовили на костре и пели песню про зеленого крокодила. Йорг больше не смог выучить другие слова, и мы его всегда поддерживали, подпевая: «По улице ходила большая крокодила, она, она зеленая была!».
К, сожалению, больше на территории России нам встретиться не удалось. Анке очень хотела приехать, но ее мужу Россия, наверное, не очень нравилась. И 2011 году Анке написала мне, что ее муж все-таки хочет приехать в Москву и летом 2012 года они приедут.
После Алтая, я со своим мужем в 1991 году приезжала к Анке в гости. А потом длительное время мы не виделись. Не очень высокая заработная плата, развод с мужем, воспитание ребенка не давали мне возможности поехать в Германию.
Наша переписка продолжалась, мы с каждым годом становились взрослее, а дружба не прекращалась. Писать, конечно, мы стали реже. Анке переехала в Классендорф, работала лесничим, вышла замуж за прекрасного человека – Уве, сменила фамилию и стала Анке Кемпф. Я не имела своего жилья, жила в общежитиях и на съёмных квартирах, но письма Анке приходили ко мне на работу. Жизнь у меня была не очень легкой, но я знала точно, при первой же возможности я обязательно встречусь с Анке.
И лишь через 15 лет состоялась наша встреча. Я смогла купить тур в Берлин на 7 дней. И в первый же день 13 мая 2006 года Анке приехала ко мне в Берлин. Мы с ней гуляли по Берлину, вспоминали наше детство, знакомых, родственников. Я очень хотела познакомиться с ее мужем – Уве. У меня был отпуск, а Анке работала и могла встречаться только вечером или в выходные. Я из Берлина ехала к вечеру к ней, а потом мы с ней ездили в Финстервальде, гуляли по тем местам, где и в далеком 1988 году. А в выходной я приехала в гости к Анке и Уве. Мы хорошо вместе провели время. В доме у Анке я увидела множество грамот об ее безупречной стрельбе. Оказалось, что Анке вместе с Уве часто принимает участие в различных соревнованиях по стрельбе. Но мне она об этом не писала. Об этом путешествии тоже можно рассказывать очень долго, но, увы и оно подошло к завершению.
На следующий день я уехала в Москву. Вновь в Берлин специально для встречи с Анке я приехала в феврале 2011 года. Выходные мы провели вместе, гуляли, вспоминали и делились планами на будущее. Там впервые за последние 20 лет Анке сказала, что возможно, на следующий год она вместе с мужем приедет в Москву. Они все еще несколько раз обсудят со своими друзьями и она обязательно напишет. А летом мы договорились встретиться в небольшом чешском городке – Чешском Крумлове на празднике пятилепестковой розы.
В марте Анке позвонила, сказала, что заболела, но на праздник постарается приехать. Вместе со своей дочерью, Анке и ее мужем в июне 2011 года мы провели 3 часа в Чешском Крумлове, а потом они уехали. Она ничего не говорила о своей болезни. Мы бродили по красочному и праздничному городку, пили чешское пиво и мечтали о встрече в Москве. Больше Анке я не видела. И письма от нее не приходили.
Весной 2012 года я узнала, что Анке очень больна, и я в июне 2012 г. поехала в Германию. Анке находилась в палате интенсивной терапии, меня к ней не пустили, я объясняла врачам, что я приехала к ней из Москвы. Мне разрешили написать ей записку. Я долго у госпиталя ждала или родителей Анке, или ее мужа, но их не было. По правилам шенгенской визы я должна постоянно ночевать в гостинице, о которой заявляла при получении визы, а гостиница находилась в Нюрнберге, путь был неблизкий. Мне надо было уезжать. Не дождавшись никого, и не получив от Анке ответа, мне пришлось уехать. Пересадка у меня была в Лейпциге. Город мне показался хмурым, серым и угрюмым, не таким каким он встретил меня в 1988 году. 24 июня 2012 года я вернулась в Москву. А через 3 дня Уве написал мне, что Анке уснула на его руках. Он также написал мне, что Анке знала, что я была в госпитале и много раз читала мою записку. Тогда я и подумала, что дружба на этом не заканчивается.
Вот уже 4 года перед рождеством или после него я приезжаю в Доберлуг-Кирххайн. Стараюсь всегда пройти от железнодорожного вокзала до улицы Карла Либкнехта, 15. И когда иду, то вспоминаю, как мы в 1988 году ходили по этой дороге, и всегда проходили дом культуры. К, сожалению, он остался только на моих фотографиях. А ведь, именно тогда я впервые побывала в ночном клубе. А после я обязательно еду к родителям Анке. Живут они недалеко в Хоенбуко. И мне всегда кажется, что Анке рядом.
Анке была, лучшей дочерью, любящей и любимой женой, настоящим Другом. Я очень скучаю по Анке, смотрю фотографии, к сожалению, их у меня немного, перечитываю письма. Мне, кажется, что я снова попадаю в свое прошлое. В этих письмах есть все: и праздники рождества и пасхи, и комсомол и ССНМ, мы спорили о томм, кто будет лучше на Олимпиаде в Сараево, мы вместе скорбили когда было совершено убийство Индиры Ганди, мы вместе праздновали наши дни рождения, и, конечно, мечтали о встречах. За время нашей переписки и наших встреч у меня собралась большая коллекция открыток. И когда я достаю их, то понимаю, что в моей жизни было чудо. Ведь, если подумать, то небольшой конверт, полученный мной в далеком 1981 году, подарил мне дружбу, дружбу на расстоянии 5500 км. И не только дружили мы с Анке, но дружили и учителя, и, конечно, наши семьи.
Если бы я могла, то непременно бы поставила памятник небольшому конверту, опущенному в почтовый ящик в Доберлуг-Кирххайне, который 31 год, доставлял нам какие-то детские переживания, радость от предстоящих встреч, слова гордости от наших достижений и успехов. И ничто не могло помешать этому конверту, ни железный занавес, ни падение берлинской стены, ни распад СССР. Этот маленький конверт научил нас с Анке уважать и любить Страну друга.
И мне кажется, что пока такие конверты будут путешествовать по миру, в Мире будет добро и обязательно чудо. И, конечно, Дружба, Дружба с большой буквы, именно так как пишется в немецком языке. И я теперь точно знаю, что друг по переписке, может быть настоящим другом на всю жизнь.