Самойленко Галина Дмитриевна Башкортостан. Дуванский р-он. С. Рухтино, Ул. Советская – 34

Здравствуйте, Андрей
Возможно, Вы и прочтёт моё письмо до конца.
Обычно, я становлюсь косноязычной в разговорной речи. В письме же всегда чувствовала себя свободной. Но здесь видимо другой случай.
Мать в детстве внушала нам одну истину : - «Никогда ничего ни у кого не проси». Мы и не просили. Было нас четверо. Два брата и две сестры.
Умер отец. Затем и мать. Старший брат ( старше меня на 13 лет), сам ещё , по нынешним меркам, 24-х летний пацан, не отдал нас в детский дом.
Забрал к себе, в Казахстан.
Невестка попалась добрая, нас не обижала. Там получили огромную четырёхкомнатную квартиру. Я закончила школу , и уехала, рассудив, что не стоит менять полученное братом на нас ,жильё. У него самого к тому времени было двое детей.
Дело не во мне. Просто, все мы, родом из детства.
Мать была очень жёстким, даже жестоким человеком. Родила нас, младших , довольно поздно, за сорок. Работать начала с 13 лет, в войну. Прошла и лесозаготовки , и целину. Была замечательной рассказчицей. Помню, как учила нас , родившихся в глухой уральской деревне, правильной разговорной речи. Нас с сестрой не любила. Мальчики , наши братья, были для неё светом в окошке. Мы не ревновали, за нелюбовь платили ей нелюбовью. Вообще, такие понятия как «любовь» , « семья» - отсутствовали в нашем сознании. Это как обед в нормальной семье и ДРУГОЙ. В первом случае – продуманное меню, дозированность полезного и вкусного, во втором – жри ,чё дают.
Это всё предыстория. Замуж я вышла , родила дочь. Развелась. Вернулась в Башкирию. Девяностые годы. Полная нищета. Зарплату не платили годами. Дочка в школу пошла. Снова вышла замуж. После операции считалась бесплодной, но… сын родился. Я тогда только училась любить. Любить своих детей. У меня не было перед глазами модели семьи.
Женька в два месяца смеялся в голос, в полтора года имел большой словарный запас. И вдруг, он уходит в себя. Сейчас это состояние называют – аутизм. В то время в деревне таких диагнозов не ставили. Женечка совсем перестал говорить. Да и вообще практически не реагировал на окружающий мир. Родители, предметы, окружающие его, любые действия направленные в его сторону- это лишь внешние раздражители, вызывающие истерику.
Он мог часами смотреть один и тот же мультфильм. А ещё тогда по ТВ шла развивающая программа, кажется ,называлась « Улица сезам». Там, какие –то, неблизкие нам по культуре, монстрики, обучали детей счёту и алфавиту.
В два года мы показали ему счёт до 10. Через месяц он знал уже десятки, сотни, тысячи. В два с половиной научился писать. Прописными буквами.
Он не понимал написанного. Как и прочитанного (вскоре уже читал).

Странно, но ел он ложкой и вилкой, очень аккуратно. Но не знал не назначения столовых приборов, не их названия.
Тогда я придумала писать ему записки. Знала,что он их прочтёт. И хотела верить, что когда ни -будь и поймёт. А ещё я всё время с ним разговаривала. Тарахтела без умолку. В лицах разыгрывала сказки. Нет, тогда это не вызывало в нём не малейшего интереса. Никакой реакции. Игрушки его тоже не интересовали. Он мог часами перекладывать пустые коробки с места на место, всегда в одной и той же последовательности. Вообще, все его действия были строго починены единому ритму и только ему известному порядку. Маленький заведённый робот с большими глазищами, в которых отразилась вся скорбь мира.
В семь Женя пошёл в школу. К тому времени он едва говорил «мама» и «папа», впрочем, путая, кто из нас кто.
Но я решила рискнуть. Помню, пришла к первоклассникам, и сказала им, что Женя – он просто другой. Не такой, как они. Не хуже и не лучше. Другой.
До сих пор удивляюсь, как простые деревенские дети поняли меня. И взяли над ним шефство.
К концу учебного года Женя заговорил. Путал падежи и понятия. Но говорил.
А пока всё внимание было Жене , я упустила дочь. Это полностью моя вина.
Жили мы очень бедно , а тут ещё Саша родился, младший сын. Перед родами Аля сбежала из дома. Ей было всего 13 лет. Нашли, вернули домой.
Я с кровотечением в больницу, операция. Спасли и меня и Сашу. Аля в школу не идет, ботинки старые, одноклассники смеются. Решили перейти на домашее обучение. Но побеги стали постоянными. В то время я могла бы работать в розыске. Едва она исчезала из дома, я брала в охапку маленького Саньку и ехала на её поиски в районный центр. С Сашкой на руках делала « поквартирный опрос», находила малейшую зацепку , и так, шаг за шагом раскручивала клубок. Отыскав, привозила домой. Но, недели через две, отъевшись и отоспавшись, она вновь сбегала.
Продолжалось это в течении 5 ти лет.
Я пошла работать свинаркой в колхоз. Муж к тому времени стал пить страшно. Перебивался случайными заработками. Помимо основной работы свинарки(очень тяжёлой), ходила белить клетки, молола сено ( перекидывая его полтары тонны в день) Носила почту, проходя в день километров 10. На до мной потешались, Это сейчас некоторые женщины так же работают в двух местах, а несколько лет назад для деревни это был нонсенс.
Муж гнал нас из дома. Однажды ушли. Аля вышла замуж, родила сына, развелась. Оставила Данилку нам и уехала. Жили мы в холодном общежитии, Муж предложил пожить у него. Вернулись. Отпуск по уходу за ребёнком мне не дали. Нужно было работать. Девятилетний Женя стал Дане мамкой и нянькой. Было очень страшно оставлять новорожденного ребёнка с Женей, но выхода не было . Женя хотя уже говорил, но мир вокруг его не интересовал. Я снова стала писать ему записки. Например, « Женя, в 9-00 Возьми в холодильнике кастрюлю, поставь на плиту, включи плиту, возьми термометр, всунь его в кашу, на 30 градусах отключи плиту, сразу сними кашу, возьми тарелку, положи в неё кашу, возьми ложку , покорми Данила.»
Нужно было обязательно последовательно описать каждое действие. Иначе у нашего Жени случался сбой программы.
Вообщем, рассказывать об этом можно бесконечно.
Муж снова выгоняет нас из дома. Снимаем с мальчишками развалюху. От отчаяния беру кредиты, чтобы выкупить этот домик. Деньги у меня пропадают. Хозяйка продаёт домик другим. Идти не куда. Снова возвращаемся к мужу. Работать на ферме не могу. Стала задыхаться от пыли и смрада. А тут предложили работу в клубе. Устроилась.проработала 2 с половиной года. И работа нравится. Да вот сокращение. Осталась на пол ставки. Правда, я ещё мою полы в правлении. Взяла бы ещё какую работу, но её просто нет.И сил нет.
Я как та лягушка в крынке с молоком,бьюсь,бьюсь, только вот масло не могу сбить. Сейчас у меня по суду половину обеих зарплат высчитывают. Всего с процентами осталось платить около 300 тысяч. Теперь то я знаю, что погубила своих детей. Выплачивать я буду ещё лет 7 – 8.
Женя заканчивает 11 класс. Ему надо учится, а у меня неет 30-ти рублей,чтобы доехать до соседнего села.
Мальчики у меня хорошие. Саша пишет стихи. Данилка – артист. Льгот нет никаких, я ведь не многодетная, хотя трое детей. Нечем платить за питание. Не во что одеть мальчиков. Вот и решила впервые в жизни обратиться за помощью. Мы будем рады любой помощи, одеждой, продуктами, просто дружеской поддержкой. Я не могу потерять мальчиков. Я бы никогда не согласилась стать героем вашей программы. Это нанесло бы вред моим детям. Фонды нам не помогут – нет документов, подтверждающих малообеспеченность или многодетность.но может быть у вас есть знакомые, которые смогли бы помочь нам. Пожалуйст.а У меня могут отобрать внука. Я сейчас отправлю это письмо и знаю, что пожалею об этом. Буду мучиться от стыда и унижения. Но так же знаю, что ради детей могу пойти на многое. Нам нужна временная помощь. Мальчики бояться, что о наших проблемах узнают в школе Я боюсь опеки. Летом я обязательно найду ещё работу. Нам не нужна шумиха вокруг, нам не нужно телевидение. . Просто временная поддержка.. мы живые, чувствующие. Здсь мои стихи . Я их писала для сценария к 70 –ти летию победы. Они тоже могут многое сказать.

1941
Холодно .
Холодно в застывшей тишине
Мороком ,
С шорохом лишь тени на стене.
Холодом,
Голодом испытан человек.
Ходики.
Ходики свой замедляют бег.

Время будь – то остановилось.
Будь – то за войну зацепилось.
Нет ни будущего, ни прошлого –
Всё в котёл войны брошено…

Колокол.
Молотом рвёт тишину набат.
Верою.
Верую, но не в святых. В солдат.
Правдою,
Доблестью с ними воспрянет Русь.
Воинским
Образам молча, в ночи молюсь.

В небе звёздочки – огонёчки.
Время сдвинулось с мёртвой точки…
Колким снегом жизнь припорошена –
Всё в котёл войны брошено…

(В разных концах сцены - мать и дочь. Луч прожектора высвечивает дочь)
Дочь. Мама – война, это страшно.
Мама – война, это смерть.
Сколько в бою вчерашнем
Было у нас потерь.
Все эти люди были
Живы , ещё вчера.
После снаряды выли,
С вечера до утра…
Мамочка, милая, тихо.
Страшная тишина.
Да, мы хлебнули лиха.
С горкою. До пьяна.
Знаешь, мне каждой ночью
Снятся только враги.
И как я рву их в клочья.
Господи, помоги!
Солим потом и кровью,
Месим земную плоть.
Чистою Божьей любовью
Ненависть не побороть.
Здесь от снаряда яма.
С мёртвыми в ряд сижу…
Только об этом, мама,
Я тебе не напишу…
(луч прожектора уходит в сторону, затем на мать)
Письмо 1.
Мать. (читает письмо)
Мамочка, милая, здравствуй.
Тёплый нынче апрель.
Ты не волнуйся напрасно.
Вон, на пригорке ель,
Лапой своею машет –
Шлёт от меня привет.
Да, я здорова. Кашель?
Что ты, давно уж нет.

Заняли мы высотку,
Походя, между дел…
Выпить на сопке стопку
Наш лейтенант хотел…

Мамочка, в синем небе-
Чёрною тучей грачи…
Я же мечтаю о хлебе,
С коркой, из русской печи…

Мамочка, милая, скоро
Будет в войне перелом.
И мы погоним свору,
Прущую напролом…
(луч прожектора уходит. )
Самойленко Галина Дмитриевна
Башкортостан. Дуванский р-он. С. Рухтино,
Ул. Советская – 34.
Тел. 89659293160

Данил.
Саша и Данил