Мой сын – Китиков Владимир Александрович, 29 декабря 1999 года рождения, являлся ребенком – инвалидом с диагнозом – атопический дерматит, аллергия

Мой сын – Китиков Владимир Александрович, 29 декабря 1999 года рождения, являлся ребенком – инвалидом с диагнозом – атопический дерматит, аллергия.
В ночь с 30 ноября на 1 декабря 2013 года, около 2 часо ночи, сыну стало плохо. Он пожаловался на сильные головные боли, его тошнило, рвало, температура тела была 35 градусов, был озноб, ему ьыло холодно, давление 140/100.
Мы с мужем вызвали скорую медицинскую помощь, которая приехала минут через 20. Врач скорой помощи измерил давление и принял решение о госпитализации сына в стационар ГБУЗ «ГБ» г. Бугуруслан, сделав ему сначала противоаллергический укол. До приемного покоя нас довезли быстро. Врач ссорой помощи нажал на кнопку вызова в приемный покой, нам не открывали в течении 5 минут. Затем вышла дежурная медсестра и нам разрешили зайти. На протяжении всего времени сына тошнило и рвало. Врач скорой помощи всё время обращал внимание, чтобы сын не опускал голову, сильно не тужился, так как у него всё время были позывы к рвоте.
В приемном покое пока сына оформляли, медсестра так и не сообщила, что привезли ребенка – инвалида, которому становилось всё хуже. Всё оформление, как он упал на кушетку, пролежал на ней, и говорил, что ему очень плохо. А когда сына оформили на госпитализацию, медсестра стала вызывать дежурного врача по детскому отделению Трегубову Л.А., дежурную медсестру Левину В.В., никто не отвечал. Нас с сыном отправили в детское отделение по длинному коридору с лестницей на второй этаж пешком. Мы с трудом дошли, сына продолжало тошнить и рвать, у него была сильная слабость и головокружение, он не мог моргать глазами и опускать голову, всё это причиняло ему боль. Когда мы поднялись на второй этаж детского отделения, то оказалось, что дверь закрыта. Стучали вместе с медсестрой из приемного покоя минут 15-20. Она нас оставила стучать в дверь, а сама ушла и сказала, что будет звонить по телефону, затем она подошла и нам открыли дверь.
Дверь нам открыла дежурная медсестра детского отделения Левина В.В.. Вид у неё был заспанный, волосы неаккуратно уложены. Затем подошла врач Трегубова Л.А.. Нас отвели в процедурный кабинет, измерили давление, сказали что, нужно сделать укол магнезии. Медсестра Левина В.В. ответила Трегубовой Л.А., что шприцов 5 мм нет и вообще лекарства нет. Трегубова Л.А. ушла в свой кабинет и потом принесла шприц и лекарство – ревалгин (сказала, что это её личное). Укол сделать не смогли, так как у сына проблемные вены и врач это знала, ему они в больнице никогда не могли попасть в вену. Медсестра Левина В.В. ещё сказала, что нужно позвать реанимацию, но Трегубова решила сделать внутримышечно, да и сыну было уже так плохо, что он и сам сказал, делайте быстрее хоть в ягодицу. После всего этого они стали заниматься оформлением документов. Затем его положили в палату.
Сначала ребенку показалось как улучшение, он весь был сырой, вся постель и всё белье были мокрыми, а вот голова и висок слева у него сильно болели. Через 15 минут снова стало тошнить и сильно стучать в левую сторону головы. Я подошла к медсестре Левиной В.В. и сказала, что у сына сильные боли, врач Трегубова Л.А. велела ей сделать моему сыну укол анальгина в ногу. Больше у нас ничего нет, ответила Левина В.В.
Вот всё лечение, которое оказали моему сыну в детском отделении. И врачи считают, что они приложили все силы и знания.
Моему сыну Китикову В.А. ребенку – инвалиду не было проведено в детском отделении ни анализов, ни поставлены капельницы, пока с ним не случился удар. Хотя я сама попросила сделать анализ крови на сахар, так ака обратила внимание, что содержание рвоты у него сладкое, мои подошвы сапог прилипли к полу. Медсестра Левина принесла градусник, температура у него была 35 градусов. Я подошла к ней и сказала, что у ребенка опять падает температура, но она как стояла у окна, только отвернулась. Я положила градусник на стол и ушла к сыну в палату. В это время ребенок ещё сам ходил в туалет. При ходьбе координация у него сильно была нарушена, я попросила медсестру измерить сыну сахар. Ответили, что прибора нет, затем Трегубова Л.А. принесла прибор. Так к тому же они ещё и не могли сразу измерить сахар, так как не могли разобраться, как пользоваться прибором. Сколько раз я просила вызвать Левину В.В. реанимацию, а она отвечала, что Трегубова Л.А. ушла в реанимацию. В палату к сы
ну зашли каждая по 2 раза и больше к ребенку никто не подходил. Врач реанимации кулаков был на нашем этаже, но к ребенку тоже не подошел.
Где – то в 7 утра я заметила, ребенок стал мне что – то говорить, а речь бессвязная, я долго не могла разобраться, а потом стала показывать рукой, где ему больно. Оказалось, что ему стало больно в левой ножке. Я позвала врачей. Ему поставили катетер, но капельницу снова не ввели. У ребенка началось сильное возбуждение, он вырвал этот катетер.
Вот только здесь и пришли медсестры реанимации и врач. Ребенку снова поставили катетер и стали вводить капельницу. В это время у ребенка случился удар, у него начались сильные конвульсии левой ножки. Его приходилось держать. Пришел сменившейся врач реанимации, посмотрел ребенка, измерил давление 180 и сказал, чтобы переносили ребенка в реанимацию, сам повернулся и ушел. Прокапав капельницу, сыну связали ножки и ручки, попросили двух мужчин (пришли навестить детей), медсестры и я переносили ребенка до 1 этажа на каталку. Ребенка принесли в реанимацию уже в 11 часов. Почти тут же вышел врач и сообщил, что ребенок впал в кому и перестал самостоятельно дышать, его положили под аппарат. Всё время, что ребенок провел в детском отделении он и я просили вызвать реанимацию. Ребенок своими ногами приехал в больницу и сам себя обслуживал.
Прошу разобраться в отношении дежурного персонала врачей и медсестр детского отделения и халатного их отношения к исполнению своих должностных обязанностей.
Считаю, что эта халатность ускорила и повлияла на смерть моего сына.
Проводилось судебно – медицинское исследование по материалу проверки о преступлении №15 пр – 14 по факту смерти Китикова Владимира Александровича, 29.12.1999 г.р.
Для исследования по материалу проверки были предоставлены медицинские карты ребенка в количестве 2 штук. Но из акта №300 судебно – медицинского исследования мы поняли, что карты не были полностью прочитаны. Брались только даты поставки на учет, выписки из стационаров г. Оренбург. Диагноз гипотоламический синдром был выставлен нам в 2011 году, а не с детства. Так же не совпадает время , когда вызвали реанимацию, и когда стали оказывать помощь, когда доставили в реанимацию.
Так же члены комиссии пишут, что дневники дежурного врача малоинформированы, не отражают динамику болезни. Некоторые записи не читаемы. И тут же пишется, что замечаний по ведению медицинской документации у комиссии не имеется, врач правильно вела лечение. А какое лечение она вела ?
Трегубова Л.А. – врач детской поликлиники являлась лечащим врачом Китикова В.А. на протяжении многих лет. Она вела ребенка, она знала его диагноз. В этом случае она должна была предположить всё плохое, ведь ребенок очень плохо себя чувствовал и все симптомы указывали на инсульт или инфаркт. Тем более, что ребенок являлся инвалидом с диагнозом атопический дерматит, аллергия. Когда привезли ребенка в отделение все медицинские книжки и выписки были переданы ей в руки.
Да и ещё, когда мы забирали ребенка из морга, его медицинская карточка находилась там. С каких пор в морг несут карту больного.
Мы просим открыть дело по поводу проверки халатного отношения к исполнению своих должностных обязанностей дежурного врача Трегубову Л.А., дежурную медсестру детского отделения Левину В.В., дежурного врача реанимации Кулакова. Внутреннее расследование больницы полностью скрыло все действия, о которых я написала.
На решение экспертов были поставлены вопросы. Так вот, я считаю, что на вопросы с 3 по 8 нам не ответили.